Есть такая профессия - Родину защищать!

В преддверии 23 февраля большое интервью официальному сайту ТИАЛ дал Ведущий менеджер ООО "Торговый Дом ТИМ", полковник в отставке, кандидат военных наук, профессор - Литвинов Александр Владимирович. 

 

Александр Владимирович, разрешите поздравить Вас с Днём защитника Отечества! Расскажите, пожалуйста, о своём воинском пути и как он привёл Вас в ТИАЛ?

Спасибо! В нашу компанию я был принят после двухмесячного испытательного срока с 1 августа 2000 года. Это случилось сразу после моего увольнения из Вооруженных Сил России, службе в которых было отдано более 30 лет.

 

То есть Вы профессиональный военный?

Да, я профессиональный военный, принявший присягу на верность Родине за месяц до моего 17-ти летия.

 

Я извиняюсь, но разве в армию забирают не с 18-ти лет?

В армию действительно призывают с 18 лет, а вот в военные училища и тогда, и сейчас принимают гораздо раньше. В октябре 1969 году мне исполнялось 17 лет и я поступил в Харьковское гвардейское высшее танковое командное училище, где после сдачи экзаменов и прохождения курса молодого бойца я и принял присягу.

 

Вы потомственный военный?

Совсем нет. Родом я из простой рабочей семьи, из Донбасса, точнее из Луганской области Украины. В нашей семье профессиональных военных не было. Конечно, деды мои воевали в Великую Отечественную, а дед по отцовской линии еще и в гражданскую войну успел отличиться, дослужившись до командира эскадрона. Мой отец, окончивший до оккупации Донбасса всего 4 класса, с 13 лет начал работать трактористом. В 1953 году, сразу после моего  рождения, его призвали на срочную службу в танковые войска, где он был механиком-водителем танков Т-34, а затем и Т-44 и Т-54. Он всегда с большой любовью и некоторой грустью вспоминал свои годы службы в армии.

1954 год, отец Литвинов Владимир Алексеевич, крайний справа

 

Почему?

С любовью, потому что он безмерно любил технику вообще, а танки, за их мощь и подвижность, в особенности. Любил он и армейский порядок, дисциплину. В армии он получил практически всё свое образование, приобщился к чтению, политической культуре, участвовал в самодеятельности. Три года,  проведенные в армии,  он всегда считал своей школой жизни. А с грустью, потому что не остался на сверх срочную службу, что ему настойчиво предлагало командование части, а вернулся  домой, к семье, в деревню, куда только-только провели электричество.

1959 год, с отцом и младшим братом Сергеем, село Ореховка, Украина

 

Получается, что воспоминания отца об армии предопределили выбор Вашего жизненного пути?

И да и нет. Жизнь значительно сложнее. В момент выбора жизненного пути приходилось учитывать много факторов и, пожалуй, главный из них – здоровье отца, перенесшего тяжелейшую травму позвоночника во время аварии в шахте, где он с конца 50-х годов работал забойщиком. А в семье, помимо меня,  уже подрастали брат и сестра. Родители настаивали, чтобы я получил высшее образование, а мне хотелось не только самому как-то устроиться в жизни, но и облегчить жизнь всей семьи. Помог случай.

 

Что за случай?

Осенью 1968 года на нашей улице вернулись из армии несколько парней и двое из них стали нелестно отзываться об армии. Я по своей, сложившейся уже в то время привычке, начал спорить, на что мне было сказано: «А ты служил? Вот послужишь – тогда и поговорим!», а второй добавил: «Да он откосит, в институт поступит и видала его  армия!». В запале я заявил, что пойду в армию, и в тот же вечер сказал об этом родителям. Мама стала возражать, а отец горячо поддержал меня. А буквально через пару дней к нам в школу приехал представитель военкомата и стал агитировать поступить в военное училище, рассказывая о преимуществах военной службы.

 

И судя по всему, эти преимущества Вас убедили?

Да, ведь их было немало: бесплатный проезд к месту сдачи экзаменов, бесплатное проживание и питание во время сдачи. После поступления - жизнь на полном государственном обеспечении, да еще со стипендией, пусть и небольшой, с бесплатными проездами к месту отпуска зимой и летом. После окончания – офицерская  зарплата не менее чем в полтора раза больше, чем у выпускника гражданского вуза, полное вещевое обеспечение и обеспечение квартирами, возможность службы за границей и другие блага. Да и моральный авторитет  армии в то время был очень высок. Вот так и решилась моя судьба.

  

Вы не ошиблись с выбором или были всё же сомнения, сожаления?

Пожалуй, уверенность в правильности выбранной профессии пришла не сразу. Первые два года, когда изучали главным образом общеобразовательные дисциплины, никакой уверенности еще не было. Появилась она лишь после смерти отца в августе 1971 года, к концу 3-го курса после прохождения стажировок в должностях сержанта, а затем и командира взвода. В итоге я закончил училище с отличием и Золотой медалью и моя фамилия осталась на мраморной плите почёта ХГВТКУ вместе с фамилией ещё одного из 360 выпускников  1973 года. 

1971 год, Харьков, с лучшим другом Путилиным Александром

 

Как складывалась служба дальше?

Получил назначение на должность командира взвода в 41-ю гвардейскую танковую дивизию в г. Черкассы. Через 2 месяца я уже командовал ротой. В 1975 году стал начальником штаба, а в 1977 году - командиром танкового батальона всё в том же полку, той же дивизии. 

1973 год, Харьков, Украина, лейтенант Литвинов А.В.

 

Какие-то моменты из службы особенно запомнились?

Самым сложным и значимым для службы на младших офицерских должностях является умение работать с подчиненными солдатами и сержантами. И именно этот аспект службы, несмотря на его сложность, помнится мне больше всего. Конечно, наиболее трудными, а значит и памятными были годы командования ротой.  Ведь в то время мне исполнился лишь 21 год,  а в подчинении были солдаты и сержанты старше меня. Например, сержант Бадри Катамадзе из Тбилиси, с которым было особенно много проблем (привет ему от меня).

 

 

Хорошо помню и всех первых, пришедших ко мне в роту поздней осенью 1973 года выпускников учебки: командиров танков младших сержантов Андреева Юрия, Бессонова Сергея, Уралова Григория и Храпача Николая, механиков-водителей Юргенса и Байрамова, наводчиков орудия Пьянкова и Савостьянова. Но для того, чтобы четыре молодых сержанта, мало что еще знающие и умеющие, смогли стать настоящими командирами экипажей, в которых механик-водитель и наводчик орудия были более опытными - мне эти первые полгода приходилось буквально ночевать в казарме, чтобы не допустить явных проявлений «дедовщины».

Не скажу, что полностью её победил, но каких-либо грубых проявлений дедовщины в роте удалось избежать, и именно эти сержанты стали к концу службы моей надежной опорой и сделали роту одной из лучших в полку. Памятны и крупные учения, в которых доводилось принимать участие. 

1975 год, с лучшими командирами танков сержантами Ураловым и Храпачем

 

Что за учения?  Можете рассказать подробнее, если это не военная тайна?

Учений в те годы проводилось много. В каждом периоде обучения, зимнем и летнем, обязательно проходили ротные учения с боевой стрельбой, одни днём, другие ночью. Завершался период обучения батальонными тактическими учениями или участием батальона в полковых или дивизионных учениях. Особенно памятны  оперативные и оперативно-стратегические учения. Прежде всего это учения «Днепр-75» в ходе которых мы форсировали реку Днепр и совершили более чем 200-х километровый марш своим ходом. Итог – досрочное звание старший лейтенант.

Запомнились и учения 77 года с отмобилизованием  дивизии до штатов военного времени за счет призыва из запаса солдат, сержантов и офицеров. С маршем с территории Украины на полигон в Республике Беларусь и боевой стрельбой там, с погрузкой после этого на железнодорожные платформы и возвращением в Черкассы. Сложным , но очень интересным и поучительным  было назначение меня на должность начальника штаба сводного танкового батальона, сформированного по приказу Министра обороны в районе Днепропетровска из 4-х танковых рот, укомплектованных соответственно танками Т-62 из Белорусского, Т-64 из Киевского, Т-72 из Приволжского и Т-80 из Ленинградского военного округов. Это было очень сложное по организации мероприятие, призванное помочь руководству страны принять решение о переходе на одну марку танков. Для этого нашему батальону пришлось совершать многочисленные марши из Днепропетровской области через всю Украину в Белоруссию, проводить боевые стрельбы на незнакомых полигонах прямо с марша, форсировать водные преграды. Всё это сопровождалось всевозможными замерами показателей боевой эффективности каждой из рот однотипных танков, их обработкой  и сравнением. Безусловно, это помогло мне существенно повысить мою военно-техническую подготовку и профессиональный кругозор. Командир батальона за эти испытания получил орден, а я часы с дарственной надписью от Министра обороны. Вскорости после этого и состоялось моё назначение, в то время еще старшего лейтенанта,  на должность командира батальона. 

1975 год, г. Черкассы, Украина, командир танковой роты

 

Какие-то интересные случаи на этих учениях случались?

Конечно, много чего было интересного. Но особенно в памяти отложились моменты, когда, как у нас танкистов говорят, «шлемофон на голове дыбом встаёт». Один такой эпизод произошёл в ходе марша нашей дивизии из Черниговского полигона в Черкассы, проходившего в условиях начинавшейся весенней распутицы. В ходе дозаправки танков на одном из участков я обнаружили отсутствие одного танка. Это могло быть засчитано как боевая потеря. Выход в эфир был запрещён. Решил, что после дозаправки роту поведёт командир первого взвода, а я дождусь отставшую машину и постараюсь с ней догнать роту. Отставший танк,  а это была потрёпанная учебно-боевая машина с механиком-водителем 1-го года службы,  весь облепленный грязью, без подкрылков и щитка механика-водителя, пришёл на заправку, когда наш батальон уже скрылся из виду  и стало темнеть. Пришлось самому сесть за рычаги, механика посадить в башню, лишив тем самым рабочего места командира танка, и броситься в погоню. Через некоторое время я увидел колонну  батальона, двигавшуюся по большой дуге, огибая какую-то деревню, практически перпендикулярно направлению движения моего танка. Между нами было поле с озимой пшеницей.  Решение пришло мгновенно - срезать дугу за счёт движения по полю, что было нам категорически запрещено… За столь опрометчивое решение я чуть было не поплатился тяжёлыми последствиями. Было уже темно. Двигаясь по полю, я почувствовал, что танк,  ускоряясь,  начал спускаться в низину. Огни уходящего батальона  исчезли из виду, а впереди сплошная темень. И тут поле закончилось и танк сходу влетает в заросли камыша и резко снижает скорость. Вот здесь-то шлемофон и поднялся на голове! Выручила интуиция, основанная на хорошем знании того, как и где строили плотины на Украине. Удалось плавно повернуть машину влево, выскочить из камыша и остановиться на краю поля. Осмотрев следы понял, что поверни я вправо - вылетел бы не на поле, а на открытую воду и, как минимум, утопил бы танк. Весь экипаж пережил истинный шок, нас всех прошиб холодный пот. Но нужно было двигаться дальше. По берегу пруда дошли до плотины, по ней  перешли на противоположный берег и по чуть заметной дороге я начал подниматься на крутой правый берег.  И здесь опять танк чуть не свалился в крутой овраг, вдоль которого проходила эта дорога. Так  в течение нескольких минут я лично  дважды чуть не загубил боевую машину, а возможно и экипаж. Ребята часто потом вспоминали этот случай, вплоть до своего увольнения. 

1977 год, приведение к присяге солдат танкового батальона, ст.лейтенант Литвинов А.В.

 

А роту догнали?

Конечно догнал, проехав по центральной улице села, которое наш батальон обошел стороной, и получив для экипажа от жителей какой-то еды, молока и, как позже узнал, даже бутылку украинской самогонки. 

1978 год, командир танкового батальона капитан Литвинов А.В.

 

 

А в боевых действиях доводилось участвовать?

К счастью, нет. Когда весной 1979 года стали отбирать офицеров для направления в Туркестанский военный округ (шла подготовка к вводу войск в Афганистан, о чем нам тогда не говорили), у меня уже был подписан рапорт на поступление в Академию и я вместо Афганистана оказался в Москве в Военной Академии бронетанковых войск имени Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского.  

1979 год, Москва, Академия бронетанковых войск, 1-й курс

 

 

Что было после окончания Академии?

Закончил Академию я в 1982 году и с моим послужным списком –учеба и служба в Киевском округе, должен был проследовать прямой дорогой в Среднеазиатский или Дальневосточный округ. Но и здесь, как говориться, «не было бы счастья, да несчастье помогло».

1980 год, Подмосковье, полевые занятия Академии

 

Как это?

Ещё в апреле 1981 года, в ходе очередной диспансеризации у меня обнаружили туберкулез, ставший следствием перенесённого на ногах воспаления лёгких. Пришлось четыре месяца отлежать в специализированном военном туберкулезном госпитале в г. Пушкино. Представляю, что пережила в то время моя беременная жена, у которой отец умер в 1967 году именно от туберкулеза… Но у меня всё обошлось гораздо легче. Я даже не отстал от своих однокурсников благодаря тому, что все три семестра до заболевания я учился только на отлично, да и руководство госпиталя шло мне навстречу, отпуская в Академию на сдачу зачётов и экзаменов. Меня условно, так как я не прошел месячную стажировку в войсках, перевели на 3-й курс. Только 10 сентября я выписался из госпиталя и приступил к учёбе в своей группе, продолжая амбулаторное лечение в поликлинике Академии. А 29 сентября у нас родился сын, которого в честь обоих дедов назвали Владимиром. Зимой, во время каникул, я прошёл войсковую стажировку, и мог спокойно заканчивать учебу. Однако не снятый   диагноз «туберкулез лёгких» означал мою годность только к не строевой службе. Даже в адъюнктуру Академии с таким диагнозом поступать было нельзя! Это означало назначение куда-нибудь в военкомат и конец карьеры на командно-штабных должностях.  

1974 год, с женой Литвиновой Валентиной Владимировной 

 

Но Вы всё же остались в Москве?

Да, остался и поступил в адъюнктуру на одну из самых интересных кафедр - История военного искусства, которую возглавлял участник Великой Отечественной войны, доктор исторических наук генерал-майор Крупченко Иван Ефимович. Помогло то, что Академию, как и училище, я закончил с отличием и Золотой медалью, а также благодаря поддержке руководства факультета – медики диагноз немножко подкорректировали. Написали, как сейчас помню, «Годен к службе,  ст.22В» 

1981 год, Москва, Академия

 

Что это значило?

А то, что содержание статей знали только медики. Даже далеко не все кадровики, а тем более строевые офицеры и генералы не хотели вникать в тонкости. Для них важны первые слова – годен к службе! Так, благодаря диагнозу,  вместо Дальнего Востока, Туркестана или какого-нибудь военкомата я был оставлен в Академии для сдачи вступительных экзаменов в адъюнктуру (аспирантуру на гражданке).  

1981 год, Солнечногорский учебный центр

 

А как складывалась служба дальше?

Обычно… Успешная сдача вступительных экзаменов, три года учебы в адъюнктуре, разработка и успешная защита диссертации на соискание учёной степени кандидата военных наук. Кстати, оппонировал мне на защите еще один легендарный начальник кафедры нашей Академии, участник войны, защитник Сталинграда, доктор военных наук генерал-лейтенант Орлов Николай Григорьевич. А председателем учёного совета был истинный герой битвы под Москвой, подбивший в одном бою 10 фашистских танков и потерявший кисть руки генерал-лейтенант, а впоследствии генерал-полковник Гудзь Павел Данилович. Начальником Академии все эти годы был Герой Советского Союза Маршал бронетанковых войск  Лосик Олег Александрович. Так что нам в те годы было у кого учиться. 

1982 год, Солнечногорск, учебный центр Академии

 

Как я понимаю, это все было в 80-е годы? А как пережили лихие 90-е?

Да, действительно - всё о чем было сказано ранее, относится к 70-м и 80-м годам – самым спокойным годам в жизни нашего поколения, вошедшего в жизнь на волне Хрущёвской оттепели конца 50-х годов, его чудачеств начала 60-х и первых лет коллективного руководства страной Брежневским политбюро, приведших затем к застою, Афганской войне и перестройке. Именно в её начале, весной 1985 года я закончил адъюнктуру и стал преподавателем кафедры Истории военного искусства.

  

Преподавать на кафедре было легче, чем совершать танковые марш-броски?

Не сказал бы, ведь освоение фактически новой профессии и учебной дисциплины потребовало большого напряжения сил. Помню, что на подготовку конспектов для проведения  занятий в первый год уходило всё свободное время. Нередко приходилось работать на кафедре до глубокой ночи. Помогало то, что работа эта очень нравилась, а каждое проведённое занятие ставило передо мной новые вопросы собственно исторического характера, обогащало новым опытом общения со слушателями, активизации их творческого мышления. Моя увлечённость работой не осталась незамеченной. Через два года я стал старшим преподавателем, а в 1999 году мне предложили перейти на должность заместителя начальника учебного отдела Академии по методической работе с перспективой занять генеральскую должность начальника учебного отдела. 

 

И снова новая ответственная и очень интересная работа поглотила меня с головой и как-то стороной, где-то мимо меня и многих моих коллег  пролетели последние годы не удавшейся «перестройки», завершившейся в 1993 году развалом страны, которой мы служили все эти годы. В общем, конец 80-х и начало 90-х годов для меня характерны очень противоречивыми воспоминаниями. С одной стороны, это были годы истинных прорывов в содержании, организации и методике обучения слушателей нашей Академии. В основе этих изменений лежали опыт боевых действий в Афганистане, освобождение педагогов от ряда догматических установок прежних лет и новые возможности вычислительной техники, персональных вычислительных машин IBM,  которые, пусть и в единичных количествах, но уже стали поступать в Академию. В эти годы в Академии активно совершенствовались учебные планы и программы учебных дисциплин, внедрялись новые комплексные оперативно-тактические задачи, в ходе которых наши слушатели под руководством преподавателей осваивали весь комплекс работы командиров и штабов по планированию, организации и всестороннему обеспечению боевых действий. Именной в нашей Академии были разработаны программы компьютерных тактических, а затем и оперативно-тактических учений, позволявшие в реальном масштабе времени отслеживать ход боевых действий в зависимости от принятых участниками решений. При этом реально учитывался характер местности (были использованы появившиеся в то время оцифрованные топографические карты), боевые  и технические характеристики всех основных систем и видов вооружений противоборствующих сторон. Это был действительно прорыв в методике обучения. 

1993 год, Москва, учебный отдел Академии

 

С другой стороны,  все эти годы памятны постоянными дебатами на самых высоких уровнях о необходимости реформирования военного образования, сокращения количества училищ и Академий. Назначались и сменялись различные комиссии в рамках Министерства обороны и Главнокомандующего Сухопутными войсками по решению этих задач. Проводились слушания и дебаты  в Государственной думе первого созыва с созданием ею общественного совета по проблемам военного образования, в состав которого мне довелось быть включенным. Вся эта головокружительная работа совсем не оставляла времени для разработки диссертации на соискание степени доктора военных наук, над которой я начал трудиться в те годы и которая, в силу последующих событий, так и осталась незавершенной.

 

 

Характерным было то, что вся эта активная работа заканчивалась ничем. Все наработки комиссий Сухопутных войск и других видов Вооруженных Сил с участием представителей Главного управления военного образования Министерства обороны так и остались на бумаге. Вышедший в 1992 году «Закон об образовании» положил начало переходу на так называемую Болонскую систему образования.  Этим законом все военные академии, не имевшие отделений по подготовке младших офицеров из числа курсантов - из образовательных учреждений высшего профессионального образования фактически переводились в учреждения повышения квалификации с неминуемым сокращением сроков обучения, а значит  и его качества. Всё это сопровождалось  оголтелой компанией по дискредитации Вооруженных Сил России и офицерского состава, сокращением штатов, сокращением финансирования. После событий 1993 года слушателям и преподавателям Академии даже запретили ходить по Москве в военной форме одежды. Мы вынуждены были оборудовать специальные раздевалки для каждой учебной группы, где слушатели переодевались приходя и уходя из Академии домой или в общежития. 

1994 год, Москва, с генерал-полковником Фуженко И.В., приём иностранной делегации

 

Удивительно. И что же дальше?

В такой обстановке мне и пришлось в 1994 году возглавить учебный отдел Академии и фактически всю учебную работу в ней. Последующие четыре года работы в этой должности, а затем, после объединения  в один ВУЗ Военной Академии имени М.В. Фрунзе, нашей Академии и Высших офицерских курсов «Выстрел», располагавшихся в районе г. Солнечногорска - в должности начальника учебного отдела Военной Академии Вооруженных Сил РФ, были самыми трудными в моей жизни. Это были годы борьбы за выживание и сохранение всего того лучшего,  чем располагала наша Академия для подготовки офицерских кадров для новой Российской Армии, без которой мы не могли себе представить нашу страну. И эта моя работа тоже не осталась незамеченной. За вклад в подготовку офицерских кадров и развитие системы военного образования я был отмечен в 1997 г. введенным в новой России орденом «За военные заслуги». 

1995 год, Москва, концерт в честь 50-ти летия победы в Великой Отечественной войне

 

Однако к концу 90-х годов неудовлетворенность обстановкой в новой Академии и Вооруженных Силах в целом,  материальным  положением семьи, да и состоянием здоровья достигли предела и я, после попадания в госпиталь с микроинсультом, принял решение об увольнении из Вооруженных Сил по состоянию здоровья. Проведя последний выпуск слушателей в мае-июне 2000 года я был уволен в запас с 3-ей группой инвалидности и по рекомендации бывшего начальника научно-исследовательского отдела Академии БТВ Агафонова Юрия Николаевича, работавшего в то время в одной независимой нефте- газодобывающей компании, я оказался в ТИАЛе.

 

Знания, полученные за время учёбы военным специальностям пригодились на гражданке?

Да, конечно. Прежде всего это умение общаться с людьми, нахождение взаимопонимания. Особенно важным это было в начале работы в нашей компании, когда мы ещё занимались посредническими услугами, бартерными сделками и взаимозачетами, очень распространенными в начале 2000-х. По мере развития собственного производства термоусаживающихся изоляционных материалов ТИАЛ - востребованными оказались и навыки организаторской работы, планирования, учёта и анализа результатов.

2007 год, Волгоград, магистральный газопровод 

 

Что входит в круг Ваших обязанностей в ТИАЛе?

За 15 лет работы в компании я занимался практически всеми сферами деятельности, вёл поставки во все отрасли трубопроводного строительства. Сегодня сосредоточился на работе с предприятиями газотранспортной отрасли России, осуществляю организационную работу по техническому консультированию и аттестации изолировщиков наших заказчиков, оказываю помощь в освоении специфики нашей работы практически всем новым менеджерам, приходящим в нашу компанию.

2012 год, ЯНАО, Пуровское месторождение 

 

Что-то новое удалось почерпнуть за период работы на гражданке? Или после армии уже ничем не удивить?

Действительно, удивить чем-то после 30 лет службы в армии довольно трудно. А вот вызвать заинтересованность, желание продолжать самосовершенствоваться, а нередко и учиться чему-то - работа в ТИАЛе заставляла постоянно. Очень увлекательной стороной моей новой профессии была география расположения наших партнёров по бизнесу. За эти годы удалось побывать практически во всех регионах нашей страны. И если в начале 2000-х годов удручала повсеместная разруха и серость жизни людей, то постепенно на смену этому пришел настоящий строительный бум, активизация промышленной, культурной и спортивной жизни в регионах. Видеть всё это своими глазами, находить подтверждение этому в общении с самыми разными людьми - дорогого стоит. С уверенностью могу сказать - наша жизнь прекрасна во всех её проявлениях. С годами это ощущается всё отчётливее и ярче.

1999 год, с первым внуком

Приближается 23 февраля, День защитника Отечества, старый советский праздник целой эпохи. Что бы Вы хотели пожелать в этот день Вашим сослуживцам, однополчанам и действующим военнослужащим Вооруженных Сил нашей страны?

23 февраля - праздник хоть и всенародный, но прежде всего мужской. Поэтому свои поздравления и наилучшие пожелания я адресую в первую очередь тем мужчинам, кто смыслом своей жизни избрал слова, сказанные одним из второстепенных, но очень значимых героев фильма "Офицеры" - "Есть такая профессия - Родину защищать!". В сегодняшней крайне напряженной международной обстановке я желаю всем воинам Вооруженных Сил Российской Федерации с честью, достойной памяти наших Великих предков, выполнять свой воинский долг, постоянно повышать своё боевое мастерство и полевую выучку. Ну, и конечно же, всем им крепкого тыла, семейного благополучия и богатырского здоровья!

 

Всем остальным мужчинам, не связанным с армией, желаю всегда помнить, что крепость Родины зависит от крепости семьи, от того, как все мы в наших повседневных делах относимся к таким понятиям, как "интересы страны" и "наши личные интересы". Я желаю всем нам научиться не противопоставлять это понятия, а гармонично их сочетать. Крепость индивидуального духа и единство целеполагания для коллектива - вот те основы, без которых невозможен успех ни в одном деле. Такого крепкого духа и единения я желаю всем нашим мужчинам. Ну, а нашим женщинам - я хочу пожелать в этот день, не стесняться проявлений любви к своим мужчинам, лучшей половиной которых они были и остаются на все времена. Важно помнить, что без надёжного тыла не может быть Победы ни в одном деле!  

2016 год, с внуками

Все фотографии предоставлены Литвиновым А.В. из личного архива

© 2016 "ТИАЛ"